Глубокое заложение

Настоящий проходчик не просто подземный рабочий, землекоп в пропотелой робе. Настоящий проходчик необязательно силач. Время это прошло. Кануло, можно сказать.

А ему по молодости казалось, что у проходчика первый инструмент - лопата. Хватай больше, кидай дальше, пока летит, отдыхай. И на этом точка. От и до!

За семь лет военной службы много ему пришлось покопать разных грунтов. Поработал - что тот дизельный трактор ЧТЗ. Мозолей не боялся. Полного профиля окопы рыл, противотанковые рвы, индивидуальные ячейки бойца, пулеметные гнезда... Для него это уже вроде и не работа была. Жизнь.

Приехал он пассажирским поездом с Дальнего Востока в Москву в сорок шестом послевоенном году, имея твердое намерение устроить себя и свою судьбу по станочной части, на большом заводе, выучиться на фрезеровщика или там на электросварщика, чем плохо? В мечтах он видел себя солидным, женатым человеком, настоящим мастером, уважаемым в коллективе. Он, честно говоря, в проходчики не рвался, а дядя Федор Яковлевич Шепелев, пухом ему земля, знатный был метростроевец, сердился, говорил, дымя "Беломором": "Никакого ты не имеешь, Илья, формального права нас не уважать". И звал к себе на Метрострой, рисуя важность своей деятельности и необычность проходческой квалификации.

Рис. 56. Проверка оборудования щита

Дядя говорил, что на метро проходчик мастер на все руки, он тебе и бетонщик, и плотник, а надо - арматурщик, и такелажник, пожалуйста, машинист породопогрузочной машины, машинист блокоукладчика... Все он!

- Будешь руками, ногами, а главное дело, головой работать. На земле и под землей...

Дядина бригада работала на "Таганской"-кольцевой, на глубоком заложении. Только проходческий щит установили. Как раз на нем Илья Шепелев и постигал метростроевские азы. Затем, такое имеется в его судьбе совпадение, он вернулся сюда же на Таганскую площадь, работал "Таганскую"-радиальную, когда строили ЖКД - Ждановско-Краснопресненский диаметр, а как сдали "Кузнецкий мост", самую в его строительной биографии элегантную станцию, он снова здесь, на "Таганке", заслуженный строитель республики, кавалер самых высших орденов, бригадир бригады проходчиков Илья Иванович Шепелев, главный подрядчик в забое. Так его называют в своем СМУ.

Он девятнадцатого года рождения, возраст вполне приличный, но на пенсию не собирается ни в коем случае. Он сдаст свою третью "Таганскую" - уже видны контуры будущей станции - и перейдет на новый объект. Куда, он еще точно сказать не может.

Ему не дашь шестидесяти. Он знает, что выглядит моложе, это ему приятно.

- Я для своих лет, верно, хорошо сохранился, потому, думаю, что люблю порядок. Машину надо смазывать, профилактику ей давать, она должна быть в рабочем состоянии, чтоб в любое время принять нагрузку. Так и человек. Надо быть в деле. Иначе разленишься и хватку потеряешь, и выправку.

Он всегда в деле. У него простоев нет и быть не может, потому что время слишком дорого стоит, его надо беречь, и он это понял с первого своего дня на метро. На Таганской площади. Как раз на ней.

Дядя Шепелев Федор Яковлевич был не в пример ему мужчина из себя крупный, шея, как у борца Поддубного, и кулак чугунный. Дядя в забое выглядел полковником, каска на нем сидела, как папаха, сразу видно - бригадир, и никаких сомнений в данном вопросе. Один взгляд - и все ясно.

Теперь уже трудно выяснить, по какому поводу, но в один из первых своих дней, намотавшись с непривычки будь здоров как, Илья Иванович сказал в перекур с некоторым даже ухарством, присущим молодости: "В нашем деле сила есть, ума не надо". На что дядя возразил.

- Дело еще не твое, - сказал. И все. Он много говорить не любил.

Таганские станции все глубокого заложения, и геология здесь отнюдь не подарочная. Снизу известняк, сверху - карбон. И кругом вода. Сверху течет, снизу сочится и со стен стекает бодрыми ручьями. Московская минеральная. Только что не газированная. Говорят, от малокровия помогает.

Бригада Шепелева-старшего работала на проходческом щите. Все говорили, щит, щит, а на самом деле щит оказался совсем даже не щитом, скорее здоровенной трубой или, лучше сказать, стальным стаканом без дна. Домкратами стакан этот отталкивался от бетонной облицовки тоннеля и вдавливался в мокрую породу.

Работа была сложная. Тяжелая. В воде. В поту. Случалось, проходили за смену на том щите сантиметров по двадцать. И то спасибо. Двадцать сантиметров, их поезд за долю секунды проскакивает, моргнуть не успеешь.

В бригаде звали его запросто Илюшей. Фотографии тех лет сохранились, стоит взглянуть. Вот он весь перед вами в кирзовых армейских сапогах, в шинельке, а в глазах любопытство ко всему, что есть на белом свете. Крепкий паренек, надежный. Кажется, только мигни краем глаза, и он сорвется с места, чтоб помочь.

Вскоре оказалось, что у него кроме здоровой розовощекости и бодрой ясноглазости есть цепкость в работе. Бывало, шел в забой, как в атаку, вкалывал трудолюбиво, и дядя Федор Яковлевич был им доволен: в бригаде, да еще в проходческой, надежность нужна во всем.

Ведь что такое бригада, если присмотреться? Бригада - это коллектив, по-старинному говоря, по-крестьянски - артель, где один за всех и все за одного. И если завелся в бригаде лодырь или шкурник себе на уме, эта болезнь хуже возвратного тифа, и лечить ее надо весьма и даже очень незамедлительно.

Илюшу Шепелева сложности бригадирской деятельности интересовали постольку поскольку, а Илья Иванович Шепелев имеет в этом вопросе двадцатилетний опыт. Он снимает каску: "Не один у меня волосик в бригадирстве поредел", - вздыхает. Тут ведь такие проблемы понаворочены... Его весьма интересует чужой опыт, и своим он, пожалуйста, готов откровенно поделиться, понимая, что это важно, и, может, не только для московского Метростроя, но в масштабах всей нашей страны, поскольку проходчик весьма и весьма широкая специальность.

Если хотите, мы все проходчики. Мы все идем к своей цели, отвоевывая потом своим, руками, нервами и головой сантиметр за сантиметром, из которых потом складываются метры и километры. И годы уходят, чтоб мечта пронеслась голубым экспрессом с хорошей скоростью, с комфортом для пассажиров прямо к цели, которая была правильно намечена.

Когда он едет в метро как обычный пассажир, за покупками там для семьи, просто так ли в гости, и поезд мчит его по тоннелям, которые он рубил со своими ребятами, ему хочется иногда, между прочим, чтоб помедленней поезд шел. Ведь столько ж труда вложено! Кажется, каждый тюбинг знаком, каждый болт, присмотрись и узнаешь в черном окне, и время назад повернется. Но это его личное дело, пассажиру, который рядом торопится, знать об этом совсем даже необязательно. Обидно? В некотором смысле... Нет, пожалуй, почему ж обидно? Сделано - пользуйтесь, люди. Катайтесь на здоровье. Это ж везде так: сначала идут проходчики, а потом катят себе поезда, как будто всегда так было.

Итак, что ж такое бригада проходчиков, подземных людей, кротов трудолюбивых? Компания друзей это или случайное сборище граждан, работающих на Метрострое по тем или иным причинам? Или что другое неясное? Как сказать?

Бригадир выдерживает паузу. Глаза его смотрят доверчиво и весело. Он в шахтерской робе, в "шахтерке", из кармана торчат аккуратно сложенные одна к одной брезентовые рукавицы, на ногах резиновые сапоги, заляпанные рыжей таганской глиной.

- Если серьезно, бригада - это есть сложный организм! - говорит он торжественно и для убедительности поднимает вверх указательный палец, похожий на стальной болт.

Он один из первых на Метрострое стал внедрять у себя в бригаде подрядный метод. Ему этот метод очень пришелся по душе, но не с этого начались его бригадирские университеты, он к подряду шел своей дорожкой и во мнении отнюдь не сразу определился, так чтоб всецело "за". Илья Иванович любит, чтоб все было капитально, а с бухты-барахты не его метод. Здесь он тоже некоторое время присматривался, прикидывал одно к другому, какие могут быть варианты.

Все началось на строительстве Замоскворецкого радиуса. Прокладывали тоннель под железной дорогой, точней сказать, под железнодорожными путями. Было их там, дай бог памяти, тридцать три пары рельсов.

Проходку вели в песках на мелком заложении, шли щитом. Качество заранее задавалось самое высокое, с минимальными деформациями, то есть чтоб просадки на поверхности ни-ни.

- Ошибись проходчики сантиметра на два, на три, тепловоз этого может не понять... - Он вспоминает: - Ответственность большая. Просядет полотно, крупные неприятности, не говоря об убытках...

Работали в три смены, тремя бригадами. При трехсменной работе, если что, виновных в браке поди найди, а раз так, есть элемент безответственности и уравниловки. И вот выступил он с инициативой создать одну, единую комплексную бригаду. В этом решении надо искать начало.

Их поддержали. Руководство СМУ нашло доводы Ильи Ивановича убедительными, и три бригады - шепелевская, исаевская и Кивлеца, - три хорошие бригады объединились в одну комплексную, чтоб работать сообща, как один коллектив. Отныне менялись законы бригадной жизни. Во-первых, теперь уже споров за каждый сантиметр у бригадиров не было, суета кончилась, самое, между прочим, отвратительное, на мелочи втрое меньше времени стали тратить, и работа пошла на поток. Тут же и заработную плату завязали с коллективной ответственностью за общее дело. Сделал хорошо - получай больше. Ошибся, прогулял, подвел товарищей - к выплатному дню твоя вина получила наглядное денежное выражение. Это было началом, первым пробным шагом к подряду.

Тогда Илья Иванович понял, что хорошие результаты получаются, когда в бригаде нет ни возможностей, ни желания свалить свою работу на чужие плечи, когда ты сам хозяин, ты сам главный мастер, которому всецело доверяют и требуют от тебя настоящую работу, а не тяп-ляп на живую нитку, как от какого-нибудь сезонника, на прорыв кинутого. Между прочим, и совсем это не последний аспект, человеку надо создать на рабочем месте такие условия, чтоб он квалификацию мог показать. Чтоб он видел работу свою и гордился своей работой, и другие чтоб видели его работу и правильную давали оценку. Настоящий мастер любит, чтоб его похвалили. Это аксиома. А как же иначе, ее очень и очень надо учитывать.

Рис. 57. Комплексная бригада СМУ-6 во главе со своим бригадиром Героем Социалистического Труда И. И. Шепелевым

Пройдут годы, прежде чем комплексная бригада заслуженного строителя Шепелева подпишет свой первый хоздоговор и возьмет подряд, но весь его опыт имел основную линию, которая логически вела к комплексному управлению, к усилению ответственности каждого и всех, к широкому пониманию бригадной задачи. Вот оно, общее дело. Мое и наше.

Он сооружал перегон "Площадь Ногина" - "Тургеневская", от "Улицы 1905 года" до "Беговой" работает его тоннель, еще раньше строил он "Спортивную", шел кессоном наверх - к Ленинским горам, метромост строил, "Фрунзенскую", "Шаболовскую", на Рижском радиусе трудился, но теперь с высоты прожитого кажется, что все это было началом, первой ступенькой в его бригадирском опыте. Первой и не самой трудной.

Работа проходчика, прямо-таки скажем, не диетическая. Человеку сподручнее на земле, а не под землей трудиться. Но уж если выбрал ты такую должность, то держи имя свое высоко.

Приходили к нему в бригаду богатыри, косая сажень в плечах. Гренадеры. Физкультурники. Уходили, не выдерживали. Бывало иначе. Незаметный, тихий паренек становился проходчиком первой руки, входил в бригаду своим, родным человеком. И все это потому, что главное надо искать в том, какую ты себе даешь жизненную установку. Ищешь, где полегче, или идешь проходчиком, чтоб следом за тобой открывались новые пути.

У Ильи Ивановича есть один любопытный пример. На Замоскворецком радиусе, когда шли они на мелком заложении, трасса будущего тоннеля проходила как раз под игрушечной фабрикой. Игрушки там выпускали для детей. Заек, снегурочек разных, дедов-морозов... Здание фабрики было таким ненадежным, что решили все оборудование вывезти, поскольку стены могли рухнуть. Им так и сказали, вы, дескать, за эту фабричонку не волнуйтесь, работайте, как будто ее и нет, метро много важней: люди на транспорт полдня тратят.

Но вот в один прекрасный день вырастает перед их комплексной бригадой плотный мужчина в шляпе, с рыжим портфелем - директор игрушечной фабрики. "Здрасьте, товарищи".

Директор не спеша начинает рассказывать, какой у них на предприятии замечательный коллектив, какие работают умельцы, большие знатоки детской души, патриоты своего дела, много лет отдавшие благородному труду, и каким успехом пользуется наша мягкая игрушка далеко за пределами Родины.

И так этот директор хорошо рассказывал, и так он много, видно было, вкладывал в свое дело, и так хорошо в нем разбирался, что произвел на шепелевских проходчиков отличное впечатление. Ведь настоящий мастер другого мастера непременно поймет. Чем бы другой ни занимался. Тут уже не профессия роль играет, а квалификация.

Нет, они специальных обязательств не брали, и жарких обсуждений по этому поводу у них в бригаде не было. Они просто решили вести проходку с самыми минимальными, какие возможны, деформациями, стараясь работать свои метры так, как работали на той фабрике, разместившейся в неказистом, но удобном здании, о котором так беспокоился энергичный директор.

Короче, фабрика осталась цела, и он, бригадир Шепелев, вспоминает об этом с удовольствием и любит рассказывать, как это важно - дать ребенку хорошую игрушку. Быть хорошим родителем, считает он, тоже большое мастерство. Человек хорошо трудится, когда у него прочный тыл: семья, жена, дети... При прочих равных Илья Иванович всегда отдает предпочтение хорошему семьянину.

Опыт приходит не сразу. Бригадирский опыт - это годы. Надо знать свое дело, те же тюбинги, чтоб с первого взгляда увидеть, если что не так. Перекос или брачок.

Теперь, чтоб увидеть отклонение тюбингового кольца от проектных отметок, бригадиру одного взгляда достаточно.

Но ведь это умение не за месяц и не за квартал проявилось. Сколько этих тюбингов прошло через его руки! Всякое было. На "Фрунзенской", помнится, вырвало у тюбинга ребро жесткости. Шестнадцать дней в больнице отлеживался. Уроки дорого стоят.

А самый первый свой договор бригада подписала в семьдесят третьем году на сооружении пересадочного узла "Кузнецкий мост" - "Дзержинская"...

Как-то возвращался Илья Иванович из "Детского мира" к себе на Халтуринскую улицу и вот шел по этому гулкому переходу. Он шел в толпе, такой же, как все, выходной день был, останавливался, гладил рукой мраморную облицовку, качество проверял работ, и сердце ныло от воспоминаний.

В первые месяцы на "Кузнецком мосту" - на будущей станции, еще только контуры ее означивались - выполнялись капитальные горные работы. Когда есть фронт и механизмы на ходу, проходчики на заработки не жалуются. Но при бригадном подряде бригадир должен быть ко всему еще и экономистом. Ученым бухгалтером и счетоводом.

Илья Иванович перво-наперво, как примерный ученик, завел такую тетрадочку в коленкоровых корочках, и в тетрадке той подсчитал, что выполнять договор надо в целом, а не в частностях. Пока идет выгодная работа, часть заработка хорошо бы откладывать на потом, когда проходческие, капитальные работы кончатся и проходчики превратятся в штукатуров, такелажников, метлами начнут подметать готовую станцию, мыть мраморные полы. А что, такая специфика на Метрострое. Между прочим, очень полезная молодому человеку для познания жизни и понимания того факта, что нет деления на чистую и на грязную работу.

Был у Ильи Ивановича в бригаде один морячок, на подводных лодках ходил в Атлантику. Бравый парень, плечо крутое. Я, говорил, соленая душа, дай, дядя, шторм! Пока проходка шла, старался морячок, а когда предложили в руки метлу брать, заупрямился: "Я не подсобник... Тетю Феню зовите. У меня квалификация".

Ну ладно, раз такой разговор. "Сиди отдыхай, соленая душа, - сказал Илья Иванович. - Покурить хочешь, покури, а я за тебя подмету. Только дай вот ордена все надену, чтоб квалификацию подтвердить..."

Так вот, склонившись над своей тетрадкой, часть заработка он решил оставлять на потом, на заключительный этап. На непредвиденные обстоятельства.

Бригаде такой план понравился. Но это не все. Предложили они ввести в бригаду монтажников, а то задерживали те проходчиков, и многие начали уже поговаривать, что подрядный метод не годится для Метростроя. Специфика работы, традиции... Опять же говорили: ну хорошо, введете вы монтажников в бригаду, монтажник сделал свое дело, а там дальше свободен, будет баклуши бить. "Не будет, - успокоил Илья Иванович тех, кто сомневался. - Если в бригаде работает и задача каждого в общую завязана, будет работать. Мы ему деятельность найдем".

Сказано - сделано. Ввели монтажников в бригаду. Сначала в две, а потом в три смены начали работать, готовили фронт, значительно в заработке выиграли, и бригадир не заметил, чтоб били они баклуши. Когда в бригаде здоровый дух, никто не лентяйничает. Лодыря терпеть не станут.

Самое обидное в бригадном подряде, когда подводят снабженцы. Кажется, все должно быть предусмотрено заранее: поставки лесоматериалов, тюбингов, болтов...

Рис. 58. Член Политбюро, первый секретарь МГК КПСС В. В. Гришин разрезает ленточку в знак пуска в эксплуатацию новой линии Рижского радиуса метрополитена

Как-то в многотиражке "Метростроевец" увидел Илья Иванович фотографию. Девушка-диспетчер сидела за пультом и нажимала на кнопки, а внизу была подпись, из которой следовало, что эта миловидная девушка заменяет трех-четырех грузчиков, поскольку предприятие, где она трудится, перешло на новый метод погрузки болтов и гаек для тюбингов.

Прогресс. Но прежде чем поздравлять с успехом, надо бы разобраться, в чем состоит новый метод. Раньше грузили тюбинги на грузовик и везли потребителям. В каждом тюбинге лежали болты, шайбы, гайки... Все на месте. Затем стали грузить их навалом и скидывать на участке, на сырую землю, как на свалку. Освободились от трех-четырех грузчиков неквалифицированных. Но Илье Ивановичу приходится поднимать на-гора двух-трех хороших проходчиков и ставить их на комплектование гаек. Так в чем же получилась экономия? Зачем помещали фотографию девушки с маникюром и подпись радостную давали? Задачу нужно решать в целом, а не так вот.

Или вот еще наболевший вопрос о лесе, о досках. Откуда их возят, где берут, полная неясность! Пятьдесят процентов - береза, хоть любому проходчику известно, что в метростроении нельзя ее использовать. Наполучает бригада кубометры ненужных лесоматериалов, а потом выдает их на-гора, назад. Тратится электроэнергия, тратится время, и очень обидно, что впустую. Может быть, раньше и незаметно это было в общем объеме работ, а при бригадном подряде вот оно, все на ладошке. Почему проходчики должны за чужие ошибки отдуваться? - такая возникает мысль. И это очень здорово, что возникает, потому что бригадный подряд учит человека мыслить в широких пределах. Он уже не только сам за себя, он уже за всю бригаду думает, соображает, как лучше, потому что понимает себя неотделимой частью своего коллектива. Государственную копейку надо беречь, как свою. А то нехорошо получается: мое - это мое, а наше - это не мое. Почему так? Такого деления быть не должно.

Потом бригада Шепелева работала на третьей таганской станции - на "Марксистской". Это, конечно, совпадение, что он снова оказался здесь. Просто совпадение, и не надо никаких суеверий. А то тут один корреспондент написал, что вот, дескать, судьба: где начинал, там кончает...

Нет, он кончать не собирается. Есть еще силы и мысли кой-какие, и главное - опыт значительный накоплен, из которого следует делать выводы.

Как-то начальник их участка инженер Алексей Алексеевич Лыхо сказал:

- Вам, Илья Иванович, между прочим, надо добавить к вашей фамилии почетную приставку и впредь именоваться Шепелев-Таганский.

Ну что ж, Таганский так Таганский.

Уже вступила в строй новая станция, самый крупный узел на новом радиусе. И пошли поезда в Перово и Новогиреево, и москвичи начинают привыкать к подземному вокзалу, который строили Илья Иванович и его бригада.

Хотите верьте, хотите нет, но однажды ему приснился сон, что вот идет он по новой станции, облицованной красным мрамором. Сияют праздничные огни, под высокими сводами гулко отдаются его шаги, и на душе очень радостное чувство. Это еще одна его станция.