Время, объемы, движение

Без Олега Николаевича Зеге Метрострой построил девять десятых станций и перегонов, а теперь рабочий день этого человека, рабочий его час ценятся в общеметростроевских солидных величинах времени, объемов и движения, потому что молодые в новом темпе утверждают свою деловую необходимость, они приходят на отведенные им места не только с почтительным знанием добытого опыта, но и с решимостью этот опыт обновлять. Незаменимым на Метрострое стать невозможно, а необходимым нельзя не стать, если живешь всерьез.

Было время - исчез Метрострой с поверхности, скрылся в глубину, ушел в невидимые городу тоннели, словно бы для того, чтобы новые линии и станции возникали неожиданно, как в сказке, к празднику, на удивление москвичам и гостям. Уже и позабыли пассажиры, что был когда-то, на первой очереди, шумный землеройный фронт Метростроя, открытый погонаж котлованов дистанций.

А как раз к тому времени, когда горный институт выпустил Олега Зеге, Метрострой, выйдя к окраинам и стремясь вослед бурно растущим кварталам новой застройки, заново открыл свой открытый фронт. Вот тогда понадобился экскаватор достойной мощи. И как раз тогда соразмерно новым объемам и скоростям проходки индустрия могла поставить Метрострою новую землеройную технику. Сложилась правильная, разумная пропорция открытых и подземных работ. И нужны стали Метрострою люди, способные до предела сжать время железным натиском новых агрегатов. Не должен слишком долго зиять разрез пусть бы даже на пустынной еще магистрали.

Теперь на Медведковском шоссе, чуть в стороне от Северянина обосновался некий землеройный центр Метростроя, своего рода Байконур проходки, запускающий экипажи по их орбитам, с хорошим современным оснащением, внушительными корпусами эксплуатации, ремонта, мойки и всего прочего. И в тиши кабинета главного инженера, за набором телефонов сидит и рассказывает мне родословную СМУ-9 все еще молодой Олег Николаевич Зеге, технический и во многом научный руководитель этого центра. Его метростроевская служба сложилась так, что все время, с самого начала, перед ним были как бы две колеи движения: одна - непременные объемы на сегодня во исполнение графика, и вторая колея - непременная рационализация технологии и механизации на завтра. И, добавим, непременное исследование перспектив на послезавтра. Тут-то и завязались отношения с учеными и проектантами.

Инженер-исполнитель, инженер-прораб, просто прораб, умеющий лишь грамотно копать землю или выдавать на-гора грунт, - это по нынешним метростроевским инженерным нормам работник малого хода и ближнего действия, секундная стрелка минутного круга, не толкающая время вперед. Стройке необходим инженер наступательной мысли, способный не только себя повысить в должности, но и саму должность поднять выше.

- Начиная с 1959 года, - рассказывает Олег Николаевич, - Метрострой стал получать экскаваторы ковровские, костромские, краны одесские... Представляете себе, что было бы, если б мы остались при прежних организационных формах? Стояла бы техника разрозненно, в разных хозединицах, незагруженной и неграмотно ухоженной. Мы ее решительно централизовали и сконцентрировали. И на себя взяли все хлопоты по обучению кадров. Готовых-то не было!

А кадры эти, по мысли главного инженера, не могут и не должны быть просто водители, просто машинисты - они операторы технологических снарядов, разработчики земли, тоннельщики особой землеройной механизации.

Прокатная база превратилась в тоннелестроительное подразделение высокой инженерной ответственности и горной эрудиции.

- Мы отняли у всех СМУ забивку свай, - рассказывает Олег Николаевич историю развития маленького участка в мощную специализированную организацию.

Вошли во вкус: за короткий срок забивку свай увеличили в 7 раз! Субподрядчик объявился напористый. Набирал и набирал себе объемы отовсюду, смело монополизируя земляные, свайные и краново-монтажные работы.

Как бы ни был силен и талантлив работник, нам с вами не найти принадлежащих целиком лично ему открытий, новшеств и достижений. Вот и в разговоре с Зеге трудно уловить, где замысел главного инженера доводят до дела чуткие к новому сотрудники и помощники, а где почин рабочих и рядовых специалистов увлекает главного инженера и становится делом его технической чести.

Олег Николаевич, по всему видать, на "персональную собственность" не претендует, и это, нам кажется, помогает ему объединить людей в бескорыстной коллективной работе. Потому что, в конце концов, одной инициативы мало - ее надо материализовать, руки дельные нужны, умы ясные и настойчивые. С Краснопресненского радиуса, например, волнует Олега Николаевича и поглощает немало его сил совсем новая для СМУ-9, даже несколько неожиданная проблема химического закрепления грунта, само собою как-то легшая на плечи механизаторов. А мы уже знаем, во всяком деле дорога новизна.

- Вот что можно сделать с песком на довольно обширном участке грунта, - протягивает мне главный инженер брусочек крепкого камня. - Бывший песок! Монолит теперь...

Первый успех связал СМУ-9 с институтом оснований и фундаментов.

Опять вошли во вкус. Еще две подрядные работы выполнили. И за третью взялись: закрепить грунт под большой магистральной теплосетью и дать ход щитам. И щиты прошли. Напрашивается аналогия с арктическими судами, которым открыл путь ледокол. А в общем, можно сказать, что на Метрострое пошел нынче такой землекоп, который неудобную землю может превратить в удобную.

К 1960 году землеройная база уже имела сотни новых машин. Учить надо было и переучивать машинистов и водителей, потому что заводы с каждой партией улучшали конструкции, изобретали новые марки и тем, с одной стороны, резко повышали КПД, а с другой - усложняли эксплуатацию разноликого парка. Шутка сказать, сейчас механизмов 50 марок. Одних двигателей 34 марки! Гляньте на это с позиций техников и снабженцев, ответственных за ремонт и за обеспечение запасными частями.

- Ситуация такая, - дает пояснения на этот счет Олег Николаевич, - снабжаемся мы по линии Сельхозтехники. Зимой, когда на селе массовый ремонт, нас слегка оттирают. А летом, когда страда, мы и сами деревне помогаем машинами. Раньше в Метроснабе был отдел запасных частей, теперь нас перевели на самообслуживание. Крупные московские строительные организации имеют прямые связи с заводами, а нам это не дано. Нам изобретательностью брать надо.

Не вдаваясь в подробности ремонтной технологии, скажем только, что питомец горного института - такова логика роста и специализации - загорелся насущными идеями механики. Узловой ремонт, доставочный метод - это все борьба за рабочее машинное время, за то, чтобы экипаж, сменив комплект или весь агрегат, без потерь и без лишних пауз двигал вперед разработку грунта. Испытывая затруднения с запасными частями, надо было изловчиться создать оборотный фонд, чтобы, как в бою, развивать успех вводом резервов.

Но напрасно думать, что здесь уже все резервы. Инженерная тактика СМУ-9 еще не вполне может совладать с аритмией проходческих работ открытого способа: то землеройный сабантуй на огромной трассе или даже на двух радиусах одновременно и нещадная перегрузка парка, то одни лишь мелкие объемы разработки - экскаваторы отдыхают, зато на авральном монтаже не хватает кранов. Очень бы надо проекты и планы ориентировать на здоровый ритм и разумную цикличность работ. Пусть в работе всегда будет несколько радиусов. Например, так: пусковая напряженность на Калужском радиусе, широкий простор на Краснопресненском, начальная стадия на Рижском в направлении Медведкова и подготовительный период на Калининском радиусе. Это то, что надо!

- Это то, что надо! - повторяет Олег Николаевич.

А при полной загрузке - новые трудности, не дающие покоя. Землеройной техники теперь на 2 миллиона кубометров, а технологического транспорта - на 1 миллион. Самосвалы КрАЗы все, как один, 12-тонные, средний коэффициент сменности - 2, но сейчас бы самое время заполучить хотя бы еще полстолько.

- Новое дело возникло, - объявляет мне Олег Николаевич. - Водопонижение.

Интонация была такая, что вот, мол, как нас радуют новыми обузами и с какой горделивой готовностью мы подставляем свои плечи. Тупики за станцией "Беляево" - новая эта забота. Уже получили оборудование, уже идет обучение людей сложностям бурения, вступили в соглашение с Метрогипротрансом.

В инженерное искусство входит, я полагаю, и эта способность быстрой мобилизации на новое дело, уверенной творческой переориентации. Для этого надо иметь вкус к новому, страсть к новому.

Олег Николаевич восстанавливает в памяти, как шло освоение свайных работ и как, втянувшись в новое дело, приходилось обновлять это новое. Сваи - подходящий пример. В 1965 году была еще в работе паровая баба, подумать только! Но брать на себя новое задание в расчете на эту древность нельзя же было. Так что с первых шагов понадобилась не исполнительская, а рационализаторская работа. Появились дизельные молоты разной ударной силы - от 1200 до 3500 килограммов.

Рис. 54. Ветераны-первостроители, создававшие первые линии московского метрополитена

Под каналом имени Москвы надо было забить 400 тонн шпунта для строительства тоннеля. Работать в самом русле - дело нелегкое. А времени - в обрез. Институт НИИстройдормаш предложил СМУ-9 конструкцию электрического молота С-467.

- Машина хорошо показала себя, хорошо прижилась у нас. Серии она пока что не имеет - мы с институтом испытали четыре экземпляра. А сейчас у нас с институтом новое неотложное дело: отладить механизм извлечения шпунта. Наш завод уже изготовил опытную машину...

Олег Зеге и себя самого с годами испытывал, отлаживал, приспосабливал и совершенствовал для новых и непредвиденных инженерных и производственных ситуаций. Из института пришел - поставили мастером, потом в СУ-2 доверили участок, и очень скоро стало очевидно, что не найти более сильной кандидатуры главного инженера СМУ. Андрей Александрович Торопов, метростроевец из самых первых, человек большого опыта, формируя СМУ-9, правильно решил, что Олег Николаевич должен занять место главного инженера по логике событий, по закономерному ходу производственной жизни, а не по какому-то смелому-выдвижению во имя снижения среднего возраста руководителей.

Технический диапазон инженерной службы необычайно расширился, особенно в таких коллективах, как СМУ-9, где технология неотделима от механики, а механика сопряжена с конструкторским творчеством, и все вместе проверяется объективными критериями экономики.

Но у инженерной механико-технологической, конструкторской и экономической службы есть еще один, можно сказать, горизонт. Я бы сказал, этический и эстетический. На СМУ-9 он хорошо просматривается, этот горизонт облагораживания производства. У главного инженера по этой части очень много дел. Прежде всего, рабочие места. Вместе с механизаторскими и технологическими задачами решались в эти годы такие, например, проблемы, как внешний вид помещений и оборудования, тепло и тишина, раздевалки и душевые... Рабочая столовая СМУ-9 нарядна и гостеприимна, как не всякое кафе. Но мне напоминают о главном достоинстве этого учреждения: вкусно и добросовестно кормят.

Ведь это же очень принципиально, очень мудро, что производственно-технические задачи повышения производительности и эффективности труда органически сливаются с общественными заботами о воспитании человека, с партийной системой контроля, учебы, пропаганды, развития и возвышения рабочей личности. Здесь, на этом, так сказать, горизонте, лежат главные резервы доблести и силы духа, здесь вырабатывается трудовой оптимизм. В тесноте рабочих корпусов примостился, тоже в виде корпуса, спортивный зал, а поблизости оборудован уже известный на Метрострое плавательный бассейн СМУ-9 - подразделение рабочей бодрости и отрады.

- Вы не думайте, что главный инженер к этим всем делам не имеет отношения. Имеет прямое отношение! - внушает мне секретарь парторганизации Л. А. Вепс. - Но и то верно, что у нас очень сильный молодой коллектив с хорошей инициативой, с хорошим чувством товарищества и помощи, с хорошим рабочим и творческим настроением.

Когда принимали Олега Николаевича в партию, он уже имел хорошую репутацию не только инженерную, но и пропагандистскую. Иногда, что греха таить, общественная активность инженера выражается в безудержном ораторстве на собраниях и заседаниях. Олег Николаевич выполняет свое партийное поручение негромко - ведет со средним производственным звеном семинар по основам управления. Надо ли говорить, что многое из теоретической программы семинара счастливо иллюстрируется и подкрепляется собственным, местным материалом, опытом каждого дня. Выходит, что главный инженер, выполняя партийное поручение, не отвлекается от своей основной инженерной работы, от ее проблем и перспектив.

- Такая вот целеустремленность, - комментирует партийный секретарь.

На инженерном вооружении СМУ теперь и диспетчерская связь, и радио, и если нет еще видеосвязи и компьютеров, то это, думается, вопрос времени. Важно, что голосовые связки не перегружены, ничего не берется "горлом", эмоции не выплескиваются наружу, царит спокойный порядок. Борьба с излишними шумами на производстве и в конторе была, надо полагать, немаловажной деталью в деятельности главного инженера.

Был свой резон в том, что Главтоннельметросгрой как-то собрал именно на СМУ-9 главных инженеров с разных строек для изучения положительного опыта. Как ни скромничай, а приятно сознавать, что едут люди к тебе на выучку.

Сам Олег Николаевич Зеге видит корень успехов в том, что сложился коллектив высокой работоспособности и крепкой дружбы, чуткий ко всему новому и передовому. И себя по отношению к этому коллективу он чувствует обязанным и благодарным.