Симфония камня (Б. Меркель)

Нажимаю кнопку звонка. И почти тотчас же дверь открывается. Передо мной стоит невысокого роста мужчина в очках и с палочкой.

- Могу я видеть Владимира Андреевича Новохацкого? спрашиваю, уже чувствуя, что передо мной именно он. Мы заранее договорились о встрече на этот час.

- Очень рад. Проходите. Только разрешите я пойду вперед, - говорит он бодрым голосом и, постукивая палочкой, уверенно идет по коридору большой коммунальной квартиры.

В узком длинном коридоре горел свет. У общего телефона кто-то просил позвонить после десяти. И какая-то женщина, когда мы проходили мимо, приоткрыла дверь, чтобы посмотреть, кто это пришел к соседу...

- Вы, наверно, живете не в коммунальной квартире и вам все это странно. А я, знаете, привык... Всегда рядом люди... Ну что бы я делал один?

Около одной из дверей он остановился.

- Ну, вот и моя... Прошу!

Говорят, нигде не чувствует себя человек так спокойно и уверенно, как дома. И в этом нет ничего удивительного. Просто у себя дома он устраивает все по своему желанию, по своему вкусу. И сама комната, и каждая вещь в ней многое говорят об их владельце.

Большая и светлая комната обставлена очень просто. Старая мебель, которую покупали, наверно, много лет назад и к которой хозяин, судя по всему, совершенно безразличен. У стен - стеллажи с книгами и минералами. Книги и камни вот к чему этот человек явно неравнодушен. Ближе к окну стоит письменный стол. На нем книги, газеты, бумага...

О Владимире Андреевиче Новохацком я знала немногое. Около двадцати лет проработал он на московском Метрострое. Был заместителем главного архитектора. Молодой, энергичный, он отдавал работе не служебные часы, а целые сутки. Потом серьезная болезнь глаз... По-прежнему работа, но теперь уже одновременно и борьба с болезнью. Поединок, отнимающий много сил. Иногда казалось, что он победил болезнь. А потом она опять оказывалась сильней... Глаза перестали различать цвета, оттенки, лица. Только силуэты, только границы света и тени... Уже написано заявление об уходе, но как трудно признать себя побежденным, даже серьезной болезнью.

Рис. 48. Завершающий этап строительства - отделочные работы

Да, побежденного болезнью человека ожидала я увидеть. И ошиблась. Поняла это, уже когда он, постукивая палочкой, уверенно вел меня по коридору.

Владимир Андреевич рассказывает об архитектуре метро. Голос его звучит удивительно бодро и энергично. Этот человек знал в жизни нечто такое, что и теперь дает ему силы, уверенность, не позволяет жалеть его.

Он подошел к столу и взял в руки оригинальный чернильный прибор.

- Вы знаете, какой это мрамор? - И тут же ответил: - Знаменитый газган. Посмотрите, какой он красивый! Нежно-розовый, ласкающий глаз. А все вот эти тонкие прожилки как будто выписаны акварелью...

Его пальцы скользили по прибору и отыскивали эти прожилки на розовом фоне. А я следила за его руками и думала: нет, этот человек не может не видеть!

Нежно-розовый газган был использован для отделки станции метро "Бауманская". Тот, кто предложил этот материал, знал о нем меньше, чем сейчас Владимир Андреевич. Этот мрамор залегает пластами толщиной 30 - 40 сантиметров. Каждый имеет свою окраску. Автор проекта предложил розовый тон, и искали именно такой. Новохацкий специально ездил в Узбекистан и где-то в районе Самарканда нашел то, что нужно.

А искал он всю жизнь. Молодые архитекторы создавали проекты новых станций. Инженеры были тоже молоды. Они проектировали смело, дерзко, не всегда задумываясь над тем, как будут осуществлять их проект. Они вкладывали в него свою мечту и, конечно, очень хотели, чтобы она осуществилась.

Каждый проект обсуждали главный архитектор Метростроя Михаил Анатольевич Зеленин и его заместитель Владимир Андреевич Новохацкий.

- Вы не представляете, как чувствует себя человек, когда кто-то доверил ему свою мечту! Обрезать ей крылья просто, а вот в полет отправить как? И знаешь, что трудно, а все равно берешься...

Вот что было в жизни у Владимира Андреевича Новохацкого крылья мечты. Он мало бывал в своей коммунальной квартире - в поисках новых, оригинальных сортов гранита и мрамора колесил по стране.

Станцию метро начинали строить так. Делали макет в натуральную величину. Не всей, конечно, станции, а части ее. Обычно это был угол с путевой стеной, тоннелем, колоннами и частью подземного вестибюля. Здесь проверялись габариты, качество отделки, архитектурное оформление. Приглашались строители, и их знакомили со станцией, которую им предстояло строить.

Вот так же проектировалась когда-то станция "Новослободская". Еще не встречала человека, которому бы она не нравилась. Очень любит ее и Владимир Андреевич.

Архитектор А. Н. Душкин предложил оформить пилоны "Новослободской" стеклянными витражами. Таких витражей в Москве еще не было. И никто не представлял, как их делать. Не было мастеров витражного искусства, нужного стекла и металла. Знали лишь, что такие витражи делались раньше в Риге.

И вот Новохацкий получает командировку в Ригу. Город только что освобожден от врага. Еще дымятся руины, и жители расчищают улицы от обломков и развалин. А тут приезжает человек из Москвы и просит помочь сделать витражное стекло. До этого ли в освобожденном городе! Но вернуться ни с чем значило отказаться от интересной идеи архитектора. И Новохацкий идет из одной мастерской в другую. Беседует с художниками, мастерами-стеколыциками. Больше тридцати лет прошло с тех пор, а Владимир Андреевич рассказывает о своей поездке так, как будто из командировки он вернулся только вчера.

- Некоторые мастера-латыши плохо понимали по-русски, но я старался объяснить им необходимость этих витражей. И кое-кто загорелся. А потом и остальные подключились. Знаете, ведь в каждом деле нужен толчок!.. Вы помните эти витражи? Яркие краски... Удивительные, неповторимые рисунки... Их создал Павел Дмитриевич Корин.

Для витражей нужно было не обычное стекло, не такое чистое, как, скажем, для очков. Наоборот, чем больше дефектов, тем лучше. Каждый лист стекла имеет свой рельеф. Там, где обозначался волнистый рисунок, рука художника создавала синь моря, а на гладкой поверхности с наплывами небо... и легкие тучи...

Он рассказывал о рисунках на витражах, о тонких сочетаниях красок... Увлекался. Говорил громко. Потом спохватывался, спрашивал, интересно ли мне... И снова увлекался... Каким дорогим должно быть для него все это, чтобы вот так рассказывать!

А этот мрамор - лопота. - Владимир Андреевич держал в руках маленький образец. - Он тоже удивительный. Подумайте только, какая богатая кладовая у нашей природы. Какие мягкие тона... Белый цвет с голубыми разводами...

Он убеждал меня, что этот мрамор тоже необычный. И я опять не могла себе представить, что сам он вот уже много лет не различает эти тона. Они живут в его пальцах, в его памяти в его сердце.

Рис. 49. Метростроевцы - Герои Социалистического Труда: И. А. Яцков, В. Д. Полежаев

- Когда архитектор станции "Парк культуры" предложил использовать необычный мрамор и показал маленький образец, мы решили достать его во что бы то ни стало. Легко сказать, решили. Нужный мрамор найти не просто. Где искать? Ведь мрамор залегает по-разному: то высоко в горах, то в ущелье.

Вот и пришлось Новохацкому на несколько месяцев отправиться в Грузию. Поиски привели его в ущелье реки Лопоты. Здесь в горах был открыт карьер. Но как переправлять отсюда камни, если кругом отвесные скалы? Только буйволы могли преодолеть этот путь. На них и спускали камни по узким горным тропинкам вниз на дорогу, а потом уже грузили на машины...

На многих станциях метро мы бываем почти ежедневно. Но видим их совсем не так, как Владимир Андреевич. После его рассказа мне захотелось, например, вновь побывать на станции "Курская", не спеша пройти по подземному залу, по переходам и вестибюлям. Специально остановиться и рассмотреть оригинальные светильники из чистого хрустального стекла - цилиндры, вокруг которых вьются виноградные лозы. Эту работу вручную выполняли на стекольном заводе в Пензенской области. Новохацкий сам принимал готовые светильники. И только те, где виноградная лоза была выполнена так, как это смогла бы сделать сама природа.

На "Киевскую" Владимир Андреевич сам попросил меня заехать. Это его первая станция. Здесь вместе с архитектором Дмитрием Николаевичем Чечулиным они использовали для облицовки колонн мрамор оникс из Армении. И представьте, этот оникс подвел. Через десять лет облицовка колонн стала разрушаться.

- Вы думаете, мы отказались от нашей идеи? Нет! Колонны на "Киевской" по-прежнему великолепны. Использовали газган. Он такой же нежный. Очень интересная подборка мрамора: темно-голубой, за ним голубой, светло-голубой, нежно-голубой, желтоватый, кремовый... Потом повтор. Обязательно посмотрите эти колонны. Они заслуживают того, чтобы на них смотреть...

Да, Владимир Андреевич оставил после себя немало такого, на что стоит посмотреть. Все станции метро, проекты которых утверждали Зеленин и Новохацкий, похожи на музеи. Здесь представлена наша природа во всем ее великолепии плюс на стоящее архитектурное мастерство. Именно эти станции показывают гостям столицы. Эти, а не те, что построены по одному стандарту.

Разве беднее стали краски природы?! Разве нет смелой мечты и фантазии у наших архитекторов?! Помочь им всегда готов Владимир Андреевич Новохацкий. Вероятно, ни в одной книге не найдешь о граните и мраморе столько, сколько может рассказать бывший заместитель главного архитектора Метростроя. Он искренне рад каждому посетителю, каждому телефонному звонку.

Как-то позвонил архитектор новой станции. Решил посоветоваться, каким бы зеленым камнем одеть колонны. Владимир Андреевич предложил апатит. Этот камень успешно применяют ленинградские метростроевцы.

Старому архитектору хочется, чтобы каждая новая станция была сооружением уникальным, настоящим дворцом, несла людям радость. Его очень интересует, как сейчас отделываются станции строящегося радиуса...

Он, конечно, работает. Вот, например, готовил для журнала "Метрострой" статью о туфах. Интересный камень, которым богаты Армения и Грузия. В условиях Москвы туф быстро разрушается. Но недалеко от Тбилиси найден, оказывается, такой туф, который тверже гранита. И тут есть своя загадка. Фильзитовый твердый туф разрушается быстрее. А вот пористый туф, слабый, в то же время в атмосфере более устойчив.

- Я не знаю, насколько ценной будет моя статья. Но мне хочется, чтобы то, что известно мне, знали другие. Но только одних знаний все равно мало. Нужна еще мечта...

В этом Владимир Андреевич имел возможность убедиться. В 30-е годы он окончил Московский инженерно-строительный институт. Как мало знал тогда молодой инженер-строитель Владимир Новохацкий! И те, с кем он строил Кузнецкстрой, тоже знали не больше. Но они мечтали о гиганте индустрии. Они строили не просто завод. Они строили в Сибири новый город, новую жизнь. В лютый сибирский мороз укладывали бетон. Сами жили в палатках, а пускали досрочно первые мощные домны. Потом родился первый дом, первая школа, появился первый трамвай, кинотеатр... И все это было сделано так, как мечтали. А мечтали они оставить за собой только необходимое и прекрасное.

Он носит темные очки. Он ходит с палочкой. И статью свою он продиктует, а не напишет сам... Но болезни не сломить этого человека. Потому что он не может жить без поэзии, без красок, без любви к тому, что было всегда смыслом жизни.

А ведь можно не носить темные очки, не знать, что такое болезнь, смотреть на мир и... не увидеть этих чудо-красок природы. Не услышать великолепной симфонии камня.