"М" (Семен Кирсанов)

Литера 
    "М" 
     высоко зажжена. 
Молочный фонарь - 
            луна на кронштейне. 
Наконец-то 
   сегодня 
       я и жена
получили 
   подземное крещенье. 
Шагом степенным
с нами 
   со всеми 
идут по ступеням 
рабочие семьи. 
Едва отбелел 
     вестибюльный карниз, 
жена говорит, 
     удивившись: 
- Спускались-то мы 
по лестнице 
        вниз, 
а очутились, 
    по-моему, 
          выше! 
Похоже, 
      что вскоре 
          начнут облака 
с колонн 
    и балконов 
         свешиваться... 
А зала
   вся, 
      как стакан молока, 
сияет 
    утренней 
        свежестью. 
Плитки - 
    белейшая великолепь! 
О них 
   говорить не устану - 
хочется 
    плитку 
     намазать на хлеб 
и смаковать, 
     как сметану. 
Гнусили попы 
    в миганье свечи 
о страшной 
     подземной геенне. 
И нету геенны!.. 
       Сверкают лучи, 
и станут сюда 
    приходить москвичи, 
как на лекцию
     о гигиене. 
Тут можно взять 
    эстафетный разбег 
и света - 
    как солнца в мае, 
такой развернули 
     подземный проспект - 
здорово, 
     кто понимает! 
Гуднул из тоннеля 
голос грудной, 
    и поезд 
    уверенно входит, 
такой элегантный, 
    такой молодой! 
Одетый по лучшей моде. 
От удивленья
   глаза удлиня, 
шепчу: 
   - Красотища какая! 
Толкаю жену, 
     а она меня, 
а нас никто не толкает! 
Двери - 
    глазам не верим, 
руку забыли 
ежели вы, 
нежно сожмутся 
двери - 
такие они вежливые. 
Гуднуло опять 
     хроматической медью, 
в тоннеле отзвуки эха, 
садимся - 
    едем, 
если назвать это можно 
   "ехать". 
Под шумною 
  Москвой, 
просверленной 
   насквозь, - 
поехали, поехали 
    и рядом - 
        понеслось: 
Подземное 
        нутро, 
московское метро, 
Сокольники - Сокольники 
написано 
    светло. 
Одни, одни огни 
мелькни, сверкни, мигни, 
и рассветают 
    станции, 
как радужные дни. 
Взмывает 
    медный марш, 
шары 
   в ладонях чаш, 
под новою 
    гостиницей 
подземный 
    поезд наш! 
Разом раздвинулись 
    дверцы поезда; 
- Ну, вот и приехали 
мы с тобой! 
А она отвечает: 
- И вовсе не боязно 
и даже спокойней, 
    чем на мостовой! 
Как быстро 
   промчали 
     четыре района мы, 
и снова 
    московское небо раскрой! 
И снова 
     шагает 
         ногами неоновыми 
литера "М" 
    над ночною Москвой. 
Я рад, 
    что мы, 
        вырастая, сумели 
из мглы, 
     из подпочвенной 
           жадной воды 
холодную полночь 
      сырых подземелий 
поднять 
  до полуденной 
        высоты
и выгнать 
    холодные полчища 
        сырости 
и светом залить 
   и мрамором вырасти... 
Такими оно 
   самоцветами кроется, 
что хочется 
    выбежать сгоряча, 
вскочить, закричать: 
       - Качать метростроевцев! 
шестью миллионами 
       закачать. 
Я этой 
     реальной 
          всеобщею прибылью 
так горд, 
    так радостен, 
        так изумлен - 
что, как хорошо б 
   на земле 
        нам ни было - 
все-таки 
     скажешь: 
          - Хорошо под землей!