Феномен Феноменова (А. Владимиров)

Шла обычная рабочая смена. Николай Феноменов находился в центральной ячейке щита, у пульта управления гидравлическими домкратами. На выдвижной металлической платформе, вплотную придвинутой к забою, работали проходчики. Под напором сжатого воздуха вздрагивали в их руках отбойные молотки, из-под острия пик летели искры, прыгая по серому кремнистому известняку.

Известняк трещиноват. Сквозь трещины выбрасывались потоки воды. При тусклом свете 12-вольтовых электрических лампочек и серый известняк, и вода, с шумом падающая вниз, и мокрые, блестящие резиновые куртки проходчиков напоминали нечто фантастическое.

Крепок известняк! Бурить бы его да взрывать надо, а нельзя: в кровле забоя коварная юрская глина, а над нею, всего в 2 - 3 метрах от козырька проходческого щита, еще более коварный плывун... А наверху Москва, площадь Революции, люди...

Прибывающая вода вдруг помутнела. И тут же неожиданно раздался оглушительный треск. Поток раскисшей юрской глины, смешанной с галькой и песком, с шумом хлынул в верхний отсек щита, отбросив бригадира и работавшего рядом с ним проходчика.

В тот же миг Феноменов бросился вперед, развернулся у забоя, прижался спиной к воронке, упираясь ногами в металлическую платформу щита. Страшная тяжесть сдавила тело, боль казалась невыносимой. Но в сознании стучала только одна мысль: "Выстоять, сдюжить!"

На помощь бросились проходчики.

- Коротыши! Паклю! - гремел голос бригадира.

Вскоре место прорыва плывуна было перекрыто, надежно закреплен забой. Не растерялись! Выиграли схватку с грозной подземной стихией.

Когда станция метро "Площадь Революции", один из эпизодов строительства которой здесь приведен, стала действующей, Феноменов долго ходил сюда. Вспоминал дела минувших дней, наблюдал за пассажирами, что впервые попали в метро. Робко, неуверенно ступали они на эскалатор. На лицах удивление, в глазах восторг. Потом, точно зачарованные, ходили они по нижнему залу, останавливались у скульптур. И, глядя на этих людей, Николай чувствовал, как хорошо становится у него на душе. Он любил свой нелегкий труд, плоды этого труда, мечтал всю жизнь строить на радость людям вот такие прекрасные сооружения под землей...

В Колонном зале Дома союзов шел первомайский вечер метростроевцев. Конферансье объявляет:

- Чемпионы московского Метростроя электрослесари шахты № 13 - 14 Николай Феноменов и Владимир Назаров!

Они выскакивают из-за кулис. Каскад безупречных сальто. Четкий разворот. Вот они стали лицом друг к другу, оба светловолосые, стройные, сильные. Легкий рывок - и Владимир на вытянутых руках Феноменова. Выступление началось. Мастерство акробатов покоряет сидящих в зале. Им долго и горячо аплодируют.

- Придется повторить, - говорит конферансье. - Прошу, ребята!

Николай подталкивает Володю вперед и вслед за ним выходит на сцену...

В те довоенные годы я работал на Метрострое и хорошо знал Феноменова. Николай был отличным производственником, разносторонним спортсменом. Пожалуй, больше всего в нем покоряла неутолимая жажда деятельности. Судите сами: альпинист, мотогонщик, парашютист, лыжник, пловец, чемпион Метростроя по стрельбе из мелкокалиберной винтовки, чемпион Метростроя и спортивного общества "Локомотив" по акробатике. Среди первых десяти метростроевцев он сдал нормы на значок ГТО второй ступени. А главное, он был хорошим, отзывчивым человеком, дорожил своим достоинством, уважал достоинство других.

Николай на Метрострое начинал проходчиком и с поразительной быстротой освоил все механизмы, которые были тогда у нас на вооружении. Выйдет, бывало, из строя какой-нибудь из них, он старается выяснить суть поломки, понять причину ее. Помогает слесарям быстрее провести ремонт.

Обзавелся личным электрослесарным инструментом, в брезентовой сумке носил его с собой в шахту. Многие неисправности устранял сам, не дожидаясь, пока придут слесари. Получил права машиниста скреперного погрузчика породы, тюбинго-укладчика, проходческого щита.

Когда один из членов комиссии спросил его на техническом экзамене:

- Зачем вам все это надо?

Он воскликнул:

- Так интересно же! - И добавил: - Ведь что у нас получается: заболеет кто-нибудь из машинистов - и у бригады простой. Значит, буду в таких случаях заменять машиниста.

Заметив, с каким интересом относится Феноменов к горнопроходческому оборудованию, заместитель главного механика шахты предложил ему работать механизатором. И не ошибся! Впоследствии он говорил:

- Если в ночную смену в шахте дежурит электрослесарь Феноменов, я, механик, сплю спокойно. Знаю, что все будет в порядке!..

Когда фашисты напали на нашу Родину, Феноменов работал на одном из самых трудных участков строительства третьей очереди метро - проходке тоннелей под Москвой-рекой, между станциями "Площадь Свердлова" и "Новокузнецкая". Он, как и другие метростроевцы ведущих профессий, имел броню - освобождение от призыва в армию. Но сразу же отказался от брони, добился направления в действующую армию. 23 июня друзья проводили его.

Через несколько дней он передал коротенькую записку: "Мне дважды по крайней мере повезло в жизни. Первый раз - когда попал в коллектив метростроевцев. Второй раз теперь - я боец славной 1-й Московской Пролетарской мотострелковой дивизии. Мы знаем, будет трудно. Но чести своей не запятнаем. Бить фашистов будем по-пролетарски!"

Боевое крещение Феноменов получил на Березине. Саперы делали противотанковые укрепления на берегу реки близ моста. Вдруг начался обстрел из автоматов. Николай бросил лопату, схватил винтовку, повалился на мокрую от росы траву.

- Это десантники! - крикнул командир взвода, стараясь в предрассветной мгле определить, откуда ведут огонь.

Грузовики, подходившие к мосту, останавливались, водители выскакивали из кабин, укрываясь в кюветах, кустарнике. Движение по шоссе остановилось, образовалась пробка.

Феноменов подполз к командиру взвода:

- Я попробую подобраться к ним, гадам. Разрешите, товарищ лейтенант?

- Действуйте! - коротко бросил тот.

Феноменов по-пластунски пополз через поле овса. Вслед за ним командир направил еще одного бойца. "Федя!" - оглянувшись на него, с удовлетворением отметил Николай. Они добрались до того места, где овес был особенно густой, буйный, вымахал в рост человека. Видно, когда-то лежал здесь навоз, щедро удобривший землю. Затаились, наблюдая. Вот снова заговорили автоматы. Автоматчики были близко, в каких-нибудь тридцати метрах от них, гранатой можно достать. Сидят, наверное, в окопе. "А ну, не подведи, родная!" - Феноменов приподнялся, отвел назад руку и метнул гранату. Раздался взрыв. За ним - второй, это кинул гранату Федор.

- Прикрой! - бросил ему Николай и метнулся вперед.

В развороченном окопе валялись три трупа. Рядом с ними, пригнувшись, стоял солдат. В такой же, как они с Федором, красноармейской форме. В руках советский автомат. Николай опешил, не зная, свой это или чужой? Секундное замешательство чуть не стоило ему жизни. Солдат направил на него автомат. Качнувшись инстинктивно в сторону, Феноменов почти одновременно с прозвучавшим навстречу выстрелом со всей силой, на какую был способен, всадил в противника свой штык. Это был первый фашист, убитый им в рукопашной схватке.

- Противогаз-то у тебя пробит! - крикнул подскочивший к нему Федор.

Феноменов приподнял сумку противогаза. Действительно, пробит. Смерть была рядом...

Батальон расположился в лесу в районе станции Зосимова Пустынь, километрах в шести от Наро-Фоминска. В бараке (он достался в наследство от дорожников) на еловый лапник бойцы постелили брезент и устроились на нем. Одни дремлют, другие попыхивают папиросами, слушают потрескивание дров в печурке да свист метели.

Гвардии старший сержант Феноменор лежит на спине, широко раскинув руки. Устал чертовски! Работали днем и ночью. Из подвала домика, что недалеко от линии железной дороги, проложили штольню прямо под полотно путей. Вот где пригодилась его метростроевская выучка! В штольню заложили взрывчатку, и - бах! - куски рельсов, шпалы, щебенка, бревна, доски (в этом месте был переезд) - все взметнулось вверх, разлетелось в стороны. Сделали это буквально под носом у немцев...

Поспать бы сейчас, а не спится. Вспоминается пекло Березины, Соловьевская переправа на Днепре, Ельня, кратковременный отдых под Можайском. Там в сентябре сорок первого пришла к ним радостная весть: дивизии присвоено звание гвардейской.

Потом бросок в Сумскую область. Сотни автомашин, тягачей, орудий оставили фашисты на осенних украинских шляхах, отступая под ударами гвардейцев. С юга отозвали неожиданно. Разгрузились они в районе Апрелевки - Алабино, походным маршем двинулись на Наро-Фоминск, заняли оборону. Было это в середине октября. С тех пор ни шагу не отступили со своих рубежей.

Первые месяцы войны многому научили его. Он понял, что быть солдатом - это тоже профессия, специальность. Дело. И, как всякое дело, его нужно делать хорошо. Нужны выдержка, умение владеть собой, способность в самой сложной обстановке быстро найти нужное решение...

Это было под Наро-Фоминском в канун праздника Великого Октября.

- Понравился ты, видно, танкистам. Опять приглашают тебя, - сказал Феноменову комбат Лукьянов.

Мела поземка, ветер дул в спину, как бы подгоняя. Николай шагал размашисто, не скрываясь. Здесь, в некотором отдалении от линии фронта, могла задеть только шальная пуля.

Рис. 45. Идет монтаж механизированного проходческого щита

Вот и крайние домики Наро-Фоминска. Заречная, основная часть города занята фашистами. Хоть видимость и не ахти какая, но теперь оттуда может пожаловать и прицельная пуля. Тут нужна осторожность. Он быстро перебегает от одного домика к другому, крадучись, петляя пробирается в военный городок. Там проходит линия нашей обороны.

Встретил его гвардии капитан из танковой бригады, с которым он уже имел дело. Поздоровались, закурили.

- Одновременно с тем мостом, товарищ гвардии старший сержант, что уничтожила ваша группа неделю назад южнее Наро-Фоминска, надо было взорвать второй мост. Он здесь, против военного городка. - Капитан вздохнул и продолжал: - Не получилось. Погибла вся группа саперов. Посылали вторую - вернулись, не достигнув цели. Немцы усиленно охраняют мост, знают, что мы должны еще прийти. Ждут.

- Ждут ночью, товарищ гвардии капитан. А мы явимся под утро, когда успокоятся, потеряют бдительность...

- Времени останется у вас в обрез. Успеете ли вернуться?

- Постараемся. Умирать никому неохота. Ребята у меня опытные, надежные, каждый проверен на деле.

В 0 часов 45 минут Феноменов, Архипенко, Абрамов и Турганов, оставив позади себя наши передовые посты, ступили на ничейную землю. Передвигались бесшумно, от кустика к кустику, от одного укрытия к другому. Вскоре стали различимы огоньки костров на том берегу неширокой Нары.

Теперь ползли между кочек, плотно втискиваясь в снег. С порывами встречного ветра до них долетали обрывки чужой речи. Немцы были совсем близко. Дальше двигаться пока нельзя. Затаились, стали ждать предрассветного часа...

Время тянулось неимоверно медленно, холод пронизывал до костей. Хватит ли терпения, выдержки? Окажется ли верным их расчет? Должен оказаться верным. Это проверено опытом. Личным.

Наконец костры на том берегу поблекли, стали гаснуть. Умолкли голоса. Наступила тишина. Только шуршит поземка да шумит ветер в прибрежных кустах. Теперь дорога каждая минута. Вперед!

Вот и река. Мост. Замерли, прислушиваясь. Что это? Будто кто-то прошел вблизи? Часовой! Сутулится под порывами ветра, на плече автомат. Убрать его! И быстро, чтоб крикнуть не успел! Феноменов осторожно повернулся на бок, стащил со спины вещмешок с взрывчаткой, подал знак товарищам оставаться на месте, сам пополз вперед. Выждав момент, когда часовой поравнялся с ним, бесшумно поднялся, сделал рывок... Тело часового оттащили под мост.

К прогонам моста быстро подвязали ящики с толом. Теперь оставалось поджечь шнуры. Мешал ветер, не слушались окоченевшие руки. Подожгли наконец. Пригнувшись, бросились от моста. Раздался мощный взрыв. Задание выполнено! Стали быстро отходить. Когда на том берегу Нары началась беспорядочная стрельба, они были уже далеко.

За отвагу и мужество при выполнении боевого задания Феноменов получил орден Красной Звезды. Награждены были и его товарищи. Эта награда была особенно дорога тем, что получили ее в самые трудные дни обороны Москвы.

В ночь на 28 марта 1942 года командиру взвода гвардии старшему сержанту Феноменову поручили блокировать вражеские дзоты, расположенные в двух километрах от нашего плацдарма на западном берегу Угры, заминировать пути подвоза боеприпасов к ним, а также полосу, в направлении которой была возможна атака врага на наш плацдарм.

Группа Феноменова в составе десяти человек под покровом ночи незаметно проникла в расположение врага, начала минирование. Когда работа подходила к концу, кто-то из немцев вышел из дзота и напоролся на мину. Раздался взрыв. Отходить саперам пришлось под огнем автоматов и легких минометов. Чтобы не накрыли сразу всех, Феноменов приказал рассредоточиться. Сам отползал последним, наблюдая по возможности за товарищами.

Вдруг один из бойцов будто врос в снег, не двигается. Кажется, Абрамов? Ранен? Убит? Феноменов взял влево, наискосок, к неподвижно лежащему в снегу. И тут... Яркая вспышка ослепила его, резануло огнем. "Ранен, - мелькнула мысль, - только б живым не попасть к немцам..." Потом сразу все исчезло в его сознании.

Когда очнулся, первое, что понял: не видит. Подумал: ночь еще или уже день? Очевидно, ночь. Иначе немцы обнаружили бы его, один из дзотов совсем близко. Надо быстрее выбраться отсюда. А как? Попытался опереться на руки - ничего не вышло... И он понял - кистей рук нет у него, оторвало... "Лучше бы голову снесло", - мелькнула отчаянная мысль.

Преодолев охвативший его приступ отчаяния, он стал прислушиваться к стрельбе, определяя, в какую сторону ползти. Попытался сдвинуться с места. Жесткий слежавшийся снег ожег израненное лицо, причинив страшную боль. Тогда перевернулся на бок и стал медленно двигаться вперед. Мучила жестокая боль в плече, на которое опирался. Перевернулся на спину. Сгибая ноги в коленях, упирался ими в снег и, отталкиваясь, полз. Съехал маскхалат, сползла шапка, набился снег за воротник. Порой казалось, теряет сознание, но с непостижимым упорством он опять сгибал ноги в коленях, искал опору, толкал себя еще на полшага вперед...

- Смотри, ползет кто-то вроде? - услышал он.

Голос казался далеким, но речь своя, русская. И тогда он рванулся, поднялся на ноги, сделал шаг вперед. Упал, поднялся вновь и слепой, с лицом, являвшим собой сплошную рану, с оторванными кистями рук, обескровленный, шагнул навстречу голосам...

Первая помощь в медсанбате. Операция в полевом госпитале. Военный хирург Головин сразу удалил остатки одного глаза, извлек из второго мельчайшие кусочки металла и щепы от разбитого миной автомата. Надежды на спасение и этого глаза почти не было...

И вот Ташкент. Он лежит на койке с забинтованным лицом, забинтованными культями рук, совершенно беспомощный. Мучают жажда, бессонница, одолевают кошмары во сне. Он чувствует, как слабеет тело, гаснет воля...

И тут вспомнились ему рассказы фронтового друга Керима Турганова. "Главное у нас, - говорил Керим, - вода. Где она есть - там хлопок, виноградники, сады. Нет воды - пустыня... Но и там наперекор всему растет янтак. Его небольшие, с колючками, вечнозеленые кустики дают пищу верблюдам. Корни у янтака толстые, сочные, уходят на многометровую глубину..." "Вот бы и мне, как этому янтаку, - думает Николай, - глубоко пустить корни в жизнь, хотя уцепиться в ней, кажется, не за что..."

В жаркие летние дни, когда и здоровому человеку не хотелось лишний раз двигаться, Николай начал заниматься физкультурой. Делал упражнения на койке... Трудно. Но он не отступал. Чувствовал, как крепнут мышцы, повышается интерес к окружающему, к жизни.

Вселял надежду Владимир Петрович Филатов, сделавший пластическую операцию на лице, пересадку роговицы глаза. И вот настал долгожданный день...

- Владимир Петрович идет, - шепнула ему медсестра и бесшумно вышла.

По ее взволнованному голосу Николай понял: это не обычный обход. Сжалось сердце, выступила испарина на лбу...

Он почувствовал, как твердая рука опустилась на его плечо:

- Крепись, гвардии старший сержант, - тихо сказал Филатов и приказал кому-то: - Повязку снять!

Секунды, пока снимали повязку, показались долгими-долгими.

- Прищуривайтесь! - крикнули ему.

Резким движением он опустил подбородок на грудь, потом медленно стал приподнимать голову, приоткрывая веки. Перед ним, как в тумане, проступили контуры палаты, люди. Вот стали вырисовываться черты человека, совершившего это чудо. Он стоял рядом. Невысокий, с седыми усиками и бородкой на добром лице. Таким запомнился ему на всю жизнь академик Филатов.

Николаю очень хотелось взглянуть на свои руки, но он не сразу решился. Страшно было. Потом поднял их и тут же опустил. Точно стальным обручем сдавило сердце. Руки, руки... Когда-то они были хорошие, умелые: длинные пальцы, широкие ладони, сильные, гибкие кисти. Теперь ничего этого нет.

И вот новый, ортопедический госпиталь. Расчленив локтевую и лучевую кости, Перекроив остатки мышц и нервов, профессор Берлинер создал ему по два искусственных пальца на каждой руке. Ему сказали: путем длительных тренировок вы можете научиться брать и удерживать легкие предметы домашнего обихода и со временем в какой-то мере обслуживать себя в быту. На большее рассчитывать нельзя... Заключение медицинской комиссии гласило: "Полная потеря трудоспособности необратима, первая группа инвалидности пожизненно".

Что ж, склонить голову, покориться жестокой судьбе? Забыть то, в чем видел смысл и счастье жизни, радости ее? Нет, нет и нет! Человек, даже оказавшийся в таком положении, как он, многое может. Надо только захотеть, решиться и быть стойким до конца!

То, чего он хотел, на что решился, казалось невероятным, фантастическим: вновь спуститься в шахту, вернуться к любимому делу строителя метро, к жизни активной, творческой. Он бросил вызов своей судьбе, пошел ей наперекор!

Приведу два документа. Вот первый из них:

Центральный комитет союза Медсантруд УзССР и Управление эвакогоспиталей Наркомздрава УзССР награждают настоящей грамотой участника смотра художественной самодеятельности эвакогоспиталей, проходившего в городе Ташкенте 6 июля 1943 года, тов. Феноменова Н. А. за активное участие в художественной самодеятельности..."

А до этого смотра были десятки выступлений в госпиталях Узбекистана. Феноменов, как и в довоенные годы, делал каскады головокружительных сальто, работал вдвоем с партнером, участвовал в пирамидах команды акробатов, организованной им в ортопедическом эвакогоспитале.

Второй документ:

"...Феноменов лишился обеих рук и правого глаза. Его удручало сознание, что он не может вернуться к любимой работе. Он мечтает о возвращении к ней. Научно-практическую помощь в этом ему оказывает заслуженный деятель науки Михаил Андреевич Шателен... Феноменов может справиться с работами по электротехнике..."

Так писали академики Комаров, Ферсман, Капица, Образцов, Богомолец и Мусхелишвили в статье "Вернем тяжело раненных воинов к творческой жизни", опубликованной в газете "Красная звезда" 28 октября 1944 года.

...Протезов для рук, таких же полноценных, надежных, как для ног, не было. Ученые и конструкторы еще не создали их. Значит, ему, чтоб вернуться к своей прежней профессии, надо без протезов, руками, у которых нет кистей и лишь по два искусственных пальца на каждой, научиться владеть напильником, пассатижами, отверткой, ножовкой, молотком, другими рабочими инструментами, стать практически трудоспособным человеком, мастером своего дела.

Этого, как уверяли его, еще не было и не может быть!

И вот шесть лет упорных тренировок, огромного труда, бескомпромиссной борьбы за самого себя - вновь умелого, за преодоление внешних преград, стоявших на пути к заветной цели.

Стойкость в этой борьбе, мужество - человеческое, нравственное, гражданское - поражали близко знавших Николая Феноменова.

Он добился своего: научился писать, чертить, овладел рабочими инструментами. В 1950 году сдал пробу на четвертый разряд слесаря и вернулся в свой рабочий коллектив.

Три года работал он слесарем на строительстве станций "Новослободская" и "Киевская"-кольцевая. Потом поступил в техникум, закончил его с отличием, был назначен механиком шахтно-строительного участка.

Более десяти станций метро и много других сооружений московского метрополитена построено при непосредственном активном участии механика Феноменова. В послевоенное время он удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда, награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, ему присвоено звание заслуженного строителя РСФСР.

Николай Алексеевич Феноменов широко известен в нашей стране. Он часто встречается со школьниками, студентами, молодыми рабочими, воинами Советской Армии. Его имя занесено в книгу Почета ЦК ВЛКСМ.

Среди многих вопросов молодежь интересует и вопрос о том, сыграла ли свою роль в формировании героического характера Николая, в его удивительной жизни, поистине феноменальной судьбе фамилия, которую он носит? И как она родилась?

...У брянского крепостного мужика, платившего помещику изрядный оброк, пришла в крайнюю ветхость изба. Надо строить новую, а леса нет. Пошел он к хозяину:

- Дозвольте, барин, напилить лесу на избу. Отработаю за это, не останусь в долгу.

Барин в этот день кутил с гостями и решил потешить их.

- Вот что, - сказал он мужику, - я дам тебе лес, напиленный уже. И ничего не возьму за него.

- Шутить изволите, - промолвил мужик, чувствуя какой-то подвох.

- Нет, почему же, - услышал в ответ, - серьезно говорю. - Барин повернулся к гостям: - Пойдемте, господа. И ты с нами, - позвал он мужика.

Остановились у штабеля леса. Показав на бревна, толстые, длиной метров по пять, барин сказал мужику:

- Бери сколько тебе надо. Только при одном условии: таскай сам, без помощников. Без лошади, на себе.

Мужик вздохнул, прикинул про себя: "Около четырех верст, да еще овражек на пути. Спускать бревна вниз будет, пожалуй, не трудно. А вот как выбираться с ними наверх, таскать в горку?" Покачал головой, промолвил вслух:

- Тяжелы, барин, бревнышки, и таскать их далече... Но ничего, сдюжу!

Мужик был невысок, но кряжист, широк в кости. Нагнулся над первым бревном, приподнял его за один конец, прижал к боку и поволок, приминая траву.

- Феномен! - воскликнул один из гостей барина.

- Феномен, феномен! - повторили за ним другие.

Добрая вышла изба у мужика. Крепко приросло к нему прозвище Феномен.

Этот брянский мужик был прадедом Николая Феноменова. Родные говорили, что Николай очень похож на него. И внешним обликом, и неунывающим, веселым нравом. Но главное в Феноменове получено не от природы, а приобретено и завоевано им самим!