Вспоминая военные годы (Н. Губанков, бывший начальник Метростроя, доктор технических наук, лауреат Государственной премии СССР)

В неимоверно трудные годы Великой Отечественной войны, когда наша Родина не на жизнь, а насмерть вела борьбу с фашистской Германией, метростроевцы не прекращали строительства линий метрополитена - от "Площади Свердлова" к "Автозаводской" и от "Курской" до "Измайловского парка". Линии были сданы в эксплуатацию также в военное время. Метростроевцы выполняли задания Государственного Комитета Обороны по сооружению различных объектов в различных городах, находившихся на линии фронта, в том числе построили командные пункты и помещения для раненых под Сталинградом; восстанавливали разрушенные немцами тоннели в Севастополе, на Кавказе и в Карпатах; воевали с оружием в руках в действующей армии, совершая во всех этих делах настоящие подвиги.

В силу этих обстоятельств мне часто приходилось бывать в Наркомате обороны и Генеральном штабе. Со стороны этих органов всегда чувствовалось безграничное доверие и глубокое уважение к коллективу Метростроя, твердая уверенность в том, что все задания будут выполнены им в точно установленные сроки. И не было случая за все время войны, чтобы твердое метростроевское "будет сделано" разошлось с делом.

В одну из поздних ночей, как это было принято в те времена, зазвонил кремлевский телефон:

- Говорит Антонов, здравствуйте. Не смогли бы вы сейчас приехать ко мне в генштаб с чертежами?

Алексей Иннокентьевич Антонов - один из видных руководителей Советских Вооруженных Сил, генерал армии, заместитель начальника и начальник Генерального штаба в период Великой Отечественной войны.

Верно говорят, что самое памятное впечатление о человеке оставляет первое знакомство. Еду по темным безлюдным улицам с ощетинившимися ежами мимо заложенных мешками с песком витрин и заклеенных бумажными крестами окон. Кое-где во дворах стоят зенитки и прожекторы. В темном небе висят едва заметные заградительные аэростаты. Сижу рядом с шофером, своим постоянным и верным молчаливым спутником Васей Брюниным, и всем своим существом настраиваюсь на встречу с А. И. Антоновым, представляя его суровым, строгим, а в разговоре - точным, сухим главным штабистом. Думаю, передумываю, как буду ему представляться, какие слова скажу и как их буду произносить.

Рис. 37. Начальник Метростроя Н. А. Губанков поздравляет бригаду С. М. Макарова. 1945 год

Вхожу в большой кабинет, в котором Алексей Иннокентьевич был один - сидел за письменным столом и просматривал бумаги. Взглянув в мою сторону, он встал, вышел навстречу - среднего возраста и среднего роста, худощавый, по-военному стройный, с приветливым интеллигентным лицом.

Первым поздоровался, спокойным жестом руки пригласил сесть за большой стол для заседаний, на котором лежали карты и бумаги, и сам сел рядом.

- Как настроение? Чем занимается наш гвардейский Метрострой?

После этих слов, сказанных по-деловому, но вместе с тем радушно и просто, искусственно сочиненная подготовка к встрече была ни к чему и скованность мгновенно с меня слетела.

Я ответил, что настроение у Метростроя, как всегда, боевое, что он с достоинством выполняет все задания и одновременно продолжает строить метрополитен. Рассказал об этих заданиях и о строящихся линиях метро, об архитектурном оформлении станций, посвященном нашим Вооруженным Силам и мирному труду советского народа.

- Да, замечательное у нас метро. Изумительное. А ведь если вдуматься глубже в то, что сейчас, когда над нами нависла смертельная опасность - быть или не быть Советскому государству, строительство метрополитена в Москве, да к тому же лучшего в мире, не прекращается, это имеет прямую связь с военным парадом на Красной площади седьмого ноября. Эти два события по своему существу одно целое, единое. Это демонстрация перед всем миром силы и мощи, несгибаемой воли и духа советского народа, непоколебимой веры в нашу победу. Гитлер прокричал на весь мир, что не сегодня-завтра он сровняет Москву с землей, а Москва продолжает строить метро. Получается, как говорит восточная мудрость, "собака лает, а караван идет", - улыбнулся Алексей Иннокентьевич. - Но это уже дело историков, а наше - лучше воевать и побеждать врага.

Выслушав мой краткий доклад, он сосредоточенно, с большим вниманием начал рассматривать чертеж, а я, в ожидании вопросов, тоже смотрел в хорошо известный мне чертеж и как-то непроизвольно глянул в рядом лежавшую таблицу. Она оказалась сводкой о наличном составе советских Вооруженных Сил. Я увидел в ней строку о возможных на такое-то число потерях в живой силе, технике, по различным родам войск, мне стало, естественно, не по себе. Алексей Иннокентьевич, заметив мое смущение, спросил:

- Вы чем-то расстроены?

- Извините, пожалуйста, это получилось как-то невольно.

- А все-таки, что вас так смутило в этой таблице?

- Если разрешите, вот эта строка. Может быть, в эту минуту многие солдаты, матросы, офицеры пишут письма о том, как они без пощады бьют врага и что скоро вернутся домой с победой. Пишут и не подозревают, что им тут уже запланировано... Уму это понятно, а вот сердце не воспринимает.

- Вот вы о чем. Расчеты, прогнозирование, планирование фронтовых операций - работа у нас такая. На вещи надо смотреть трезво, видеть такими, какими они реально существуют, надо глубоко знать обстановку, свои силы и возможности и в соответствии с этим действовать по грамотно разработанным оперативным планам, добиваясь наибольших успехов с наименьшими потерями. Конечно, было бы лучше, чтобы не было ни этой строки, ни таблицы, но для этого надо, чтобы не было войны. Но раз она есть, значит, неизбежны и потери. А что касается ума и сердца, то на этот счет вспомните Максима Горького, который писал категорически: "Нет, разум выше сердца, мысль надежнее, чем чувство". Вот так. А теперь у меня к вам вопрос по существу этого чертежа...

Исключительно трудным на строительстве третьей очереди был вопрос материально-технического снабжения. Вся промышленность страны была мобилизована на разгром врага. Госплан выделял очень немного, а новые линии метро строились. Из чего же они были сооружены? От довоенных лет на Метрострое имелись кое-какие резервы материалов и оборудования. Свои заводы, машинопрокатная база, электромонтажные мастерские, механические мастерские шахт выполняли все, что могли. Большую помощь оказывал Наркомат путей сообщения, в ведении которого тогда находился Метрострой. Но главная роль в решении этой труднейшей задачи принадлежала Московскому городскому комитету партии, который привлек для изготовления оборудования, конструкций и материалов заводы и предприятия Москвы. Они и так работали круглосуточно, с большим перенапряжением выполняя военные задания, и поэтому брались за работы для Метростроя только при обязательном условии обеспечения их рабочей силой тоже Метростроем. Особенно сложным оказалось изготовление чугунных тюбингов, которые поставлялись в мирное время днепропетровским и ленинградским заводами. Трудность заключалась в их обработке после отливки для получения гладких боковых и торцевых плоскостей высокой точности. Отливка тюбингов была поручена Московскому автозаводу, но обрабатывать их было некому, так как нужное для этого оборудование эвакуировали. Пришлось укладывать тюбинги с неостроганными плоскостями, добиваясь возможно большей точности при их отливке. Тоннели, построенные из таких тюбингов, ведут себя и сейчас безупречно. В этом может убедиться любой пассажир, окинув взглядом эскалаторный тоннель на станции "Павелецкая" Замоскворецкого радиуса.

Нужно отдать должное коллективу Метроснаба, который часто делал почти невозможное, многое добывая, как говорится, из-под земли. То же самое можно сказать и о наших автотранспортниках.

Большой вклад в строительство метрополитена в военные годы внес Андрей Васильевич Хрулев, выдающийся государственный и общественный деятель, генерал армии, работавший во время Великой Отечественной войны начальником тыла Советской Армии, а также в 1942 - 1943 годах одновременно народным комиссаром путей сообщения. Соратник К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного, комиссар Первой Конной армии в период гражданской войны. Часто бывая у него в Наркомате обороны по делам строительства объектов, выполняемых Метростроем, я с изумлением и восторгом наблюдал, как, казалось, свободно и просто Андрей Васильевич выполнял поистине гигантскую работу, решая сложнейшие вопросы материально-технического снабжения фронтов и армий, корпусов, дивизий и других самых различных воинских подразделений. Словно все они дислоцировались в его большом кабинете, и будто он видел все, что в них происходило, что кому нужно дать, кто просит лишнее, а что у кого просто нужно отобрать и передать другому.

К Метрострою Хрулев относился с исключительным уважением и доверием, высоко оценивая самоотверженный труд метростроевцев. Он говорил, что строительство первых очередей метрополитена в Москве - это эпоха становления отечественного метростроения и тоннелестроения, а сейчас Метрострой держит экзамен на воинскую зрелость. Но, как известно, на любом экзамене могут возникнуть самые неожиданные вопросы, в том числе и неприятные. Были такие и у нас.

Однажды при рассмотрении им лично нашей заявки по строительству особо важного объекта произошел такой случай. Андрей Васильевич вслух читает по заявке сверху вниз названия и количество материалов, оборудования, автомашин, вагонов и т. д. и тут же, ничего не сокращая, дает указания генералам, делающим записи в своих книгах. И вдруг, уже в самом конце, читает: бумага писчая - три тонны.

- А зачем вам для этого объекта столько бумаги, что вы собираетесь на ней писать? Может быть, у вас и вся заявка так составлена, тогда ее всю проверить надо.

Я сразу сообразил, в чем тут дело. С бумагой в военное время было очень трудно, и на Метрострое, конечно, тоже. И вот уже после моего просмотра, когда заявка печаталась, кто-то из снабженцев решил воспользоваться таким исключительным случаем, так как для особо важных объектов нам давали без отказа полностью все, что мы просили, и, что называется, с ходу добавил эту злополучную бумагу. Я чистосердечно объяснил Андрею Васильевичу, как это получилось, попросил извинения и тут же эту строку вычеркнул.

- Ну и народец ваши снабженцы, - сказал он и засмеялся.

На этом инцидент был исчерпан. Заявка была удовлетворена полностью, генералам дано указание установить контроль и докладывать об исполнении, а мне пришлось покраснеть и лишний раз вспомнить знаменитые ленинские слова: "доверяй и проверяй". Оставшись после заседания у Андрея Васильевича, я еще раз попросил извинения и сказал, что это мне хороший урок на будущее.

- Я вижу, что вы очень переживаете этот случай, и поэтому позволю себе дать вам маленький совет. Эта бумага, конечно, мелочь, но дело не в ней, а в дисциплине, в уважении, в доверии друг к другу, независимо от чинов и должностей. Задача у всех нас общая, государственная, и к ней надо подходить тоже по-государственному и добросовестно. Ваши подчиненные из благих намерений, не желая, конечно, вам зла, но потеряв чувство меры, попросту говоря, подложили вам маленькую свинью, из которой могла вырасти большая - потеря доверия. Придете в следующий раз с заявкой - и наши люди уже имеют основание подумать, а нет ли здесь подвоха вроде той бумаги? Отсюда мой совет: крепко держите в руках и ни на минуту не выпускайте из своего поля зрения главные, решающие в работе вопросы, смотрите поглубже, в самый корень и не разменивайтесь на мелочи, но в то же время никогда не забывайте о мелочах: ведь мелочь мелочи рознь и среди них есть такие, что могут очень подвести, если не устранить их вовремя.

Рис. 38. Электромонтажные работы на станции 'Комсомольская'-кольцевая

Из уважения к Метрострою с бумагой я вам помогу, но у себя вы сами обязательно с этим случаем как следует разберитесь, чтобы из моего решения ваши подчиненные сделали правильные выводы, а именно: быть добросовестнее и ответственнее.

В 1942 году "за образцовое выполнение спецзаданий правительства и НКПС по строительству" наркомом путей сообщения А. В. Хрулевым группа метростроевцев была награждена знаком "Почетному железнодорожнику".

В период Великой Отечественной войны метростроевцы неоднократно награждались орденами и медалями, а в 1944 году за обпазповое выполнение задания Государственного Комитета Обороны по строительству третьей очереди метрополитена коллектив московского Метростроя был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Воинский экзамен в Великой Отечественной войне Метростроем был сдан с высокой оценкой.