Встреча

Ударной комсомольской стройке - стадиону - было суждено стать местом памятного события. В далеком августе 1935 года весь день шло здесь народное гулянье. Потоком подходили автобусы и легковые машины из Ростова, Новочеркасска, Каменска, Шахт, других близлежащих городов и станиц. А к вечеру беззвучно взорвались сгустившиеся было сумерки. Над парком-стадионом загорелись яркие, огромные электролампы. И тотчас же вспыхнули слова на световом лозунге: "Привет Шолохову!"

Приподнятое настроение у семнадцатилетнего арматурщика Ивана Клещева. Потому что вместе со старшим братом, кузнецом подсобного хозяйства, Михаилом и его женой Фросей сидит он на почетном месте, рядом со знатными строителями завода и Соцгорода. В этом месяце одержана большая победа - пущены в строй три цеха: ремонтно-механический, модельный и инструментальный. Модельщики уже приступили к изготовлению моделей для 100 паровозов, которые локомотивстроевцы обязались сдать в новом, 1936 году и которые записаны в приказе наркома тяжелой промышленности Сер-то Орджоникидзе. Успешно идет строительство паровозосборочного, сталелитейного и котельного цехов.

Один из первых новочеркасских паровозов

Клещев с особым уважением поглядывает на начальника участка жилищного строительства Барышева. Под его началом возводится очень красивый поселок. На днях ходил Иван полюбоваться строением, которое все считают началом города. Два большущих дома соединяются с третьим, и все это похоже на гигантскую букву "П". Сюда, пожалуй, можно вселить такое большое село, как его родная Курячевка на Украине.

Сегодня сказал приятелю Коле Лещенко, что побывал у этого дома.

- Не дом, а дворец, - поправил тот и с гордостью добавил: - То ли еще будет! Будут школы, поликлиники, магазины, рестораны, бассейн.

Ну, если Лещенко говорит - нельзя не верить. Недаром обо всем этом, да и о самом Коле, в газетах пишут. Правда, :не только о нем. Здесь, на стадионе, много таких, о славных делах которых рассказывают газеты. Вот они: каменщик Петр Кисель, бригадир бетонщиков Никита Харьков, бригадиры каменщиков Мокиенко и Лапшин. И о Вале Лебедевой, что сидит рядом с Колей Лещенко, тоже писали.

Размышления Клещева-младшего были прерваны дружным хором голосов: "Ура-а-а! Шолохов приехал!", "Да здравствует наш великий писатель!". Овация продолжалась, пока Михаил Александрович поднимался на трибуну. Переждав, пока уляжется возбуждение, Шолохов заговорил:

- Товарищи! Я вдвойне виноват перед вами. Во-первых, я опоздал. А вы встречаете меня аплодисментами. Что ж, спасибо за уважение к нам, советским писателям... Но есть еще одно, за что я должен извиниться. В центре казачьего Дона вырос пролетарский локомотивстрой, а я здесь впервые. Это опоздание никак не измеряется часами. Его надо измерять годами... Трудно писателю поспевать описывать то, что представляется его взору. И в этом есть некоторая закономерность. Нужно время, чтобы события отстоялись, чтобы писатель мог сконцентрировать сгустки человеческой жизни и отобразить их в своих произведениях... Хотя время позднее, я коротко поделюсь своими впечатлениями о поездке за границу.

Шолохов рассказывал о том, что за рубежом с интересом читают произведения советских писателей те, кто с радостью и волнением следит за победами социалистического строительства в нашей стране...^*

^* (См.: Знамя коммуны, 1935, 21 авг.)

К трибуне один за другим выходили строители завода и гости вечера. Встречу с Шолоховым все они называли праздником. Вот и пожилой плотник, по фамилии Ковалев, сказал, что это и его, простого рабочего, праздник - воочию увидеть писателя, да еще такого, как Михаил Шолохов.

За полночь расходились и разъезжались по домам люди, Втроем шли Клещевы домой. Когда подходили к своему бараку, Михаил спросил у брата:

- Ванюша, а где бы мне достать ту самую книгу, что "Тихим Доном" называется?..