02.12.2011

Кладбище старых паровозов

Одни – на постамент, другие – на металлолом

В Спасо-Барде Кишертского района на базе запаса локомотивов и вагонов, в тупике, ожидают своей участи 21 паровоз. Это раритеты сороковых – пятидесятых годов. Судьба их… Кому как повезёт. Кого – на постамент, а кого – в утиль, на металлолом.«Наш паровоз вперед летит. В коммуне остановка», – полузабытые строки из какого-то чёрно-белого кино, как заезженная пластинка, всплывают и вертятся в голове, пока мы по заснеженным шпалам, проваливаясь в снегу, обходим вереницу старых и таких же заезженных, как та самая пластинка, паровозов. Железные «крылатые кони» стоят плотной цепью, словно молчаливо поддерживая, утешая, подбадривая друг друга. Мол, не всё потеряно, наше время ещё не ушло. При этом опасаясь-боясь осознать, что здесь, в заброшенных пермских снегах, – их конечная остановка…

На ржавых крыльях не летают. Они, наверное, многое могли бы рассказать – эти старые, но ещё крепкие свидетельства-символы ушедшего времени, уже ставшего для нескольких поколений историей. С облупленной краской, с кое-где выглядывающей надписью «СССР»; с красными звёздами, воплощающими ту самую несбывшуюся мечту о коммуне; с заколоченными досками оконцами; с разбитыми фарами, а где-то и вовсе без фар. Чёрные, обугленные, ржавые…Они до сих пор поражают своей мощью.

Вход строго воспрещен

Здесь, в этих местах, жили предки нынешнего пермского губернатора Олега Чиркунова. «Именно сюда, в Карьер, что рядом со Спас-Бардой Кишертского района, и перевёз из Воронежской области мой дед всю свою семью, жену и трёх дочерей, спасаясь от гонений на кулаков. Теперь здесь чисто поле. И кладбище паровозов», – пишет губернатор в своём блоге о «пристанище своих предков». Попасть на «кладбище паровозов» не так-то просто. Этот объект находится под охраной. Мы послали официальный запрос руководству Свердловской железной дороги. Из Екатеринбурга вскоре дали «добро». И вот поворот на Кишерть, табличка с надписью «Станция НЛО. 49 километров». Но нам – не к неопознанным летающим объектам в Молёбку, а чуть ближе – к базе, где стоят списанные железнодорожные составы.

Территория охраняется круглосуточно сотрудниками одной из пермских охранных фирм. Без охраны – нельзя. Паровозы притягивают людей как магнит. Хорошо, когда просто полюбоваться, посмотреть, детям показать. Но чаще сюда «залетают», как мухи на мёд, охотники за металлом. В конце года, предупреждает начальник производственного участка СПМС-341 станции Шумково Григорий Гордеев, число охраны будет увеличено.

Два парка

В середине прошлого века здесь находился карьер. Когда начали строить вторую ветку железной дороги на Екатеринбург, отсюда вывозили гравий для насыпи. После того как строительство закончилось, сюда в 1967-м переместили базу из Кунгура, где она ранее располагалась при локомотивном депо. Ну, потому что площадей побольше – целых 25 гектаров, и потом – от людских глаз подальше. Общая численность самого различного транспорта – 200 единиц. Вся территория базы поделена на два парка. В первой зоне – основной – на четырнадцати гектарах располагаются недавно списанные в запас составы. Сюда на зиму на ремонт отправляют вагоны электричек, летом они снова побегут по рельсам на дачных направлениях. Здесь же летом стоят-ремонтируются снегоуборочные машины. А зимой – летние путевые машины. В отличие от второй зоны, жизнь здесь кипит.

Железного Феликса за китайскую стену

Ко второй зоне, к паровозам-ветеранам, путь не близок. Здесь на трёх путях стоят: на первом – паровозы, на втором и третьем – вагоны. Раньше как было. Поставят паровозы в запас, отремонтируют, отправят снова «работать». В одно время парк насчитывал 140 паровозов! В восьмидесятые-девяностые все куда-то разошлись. Много партий паровозов, вспоминает Григорий Георгиевич, были отправлены в Китай. В основном – серии «ФД». «Феликс Дзержинский», – расшифровывает Гордеев. – Почему брали «Феликса»? Он – надёжный был. Красивый, приземистый, приплюснутый, аккуратненький…» Оставшиеся паровозы долго ждали, сверкая начищенными смазанными боками, когда их снова поставят на рельсы. Ждут до сих пор… Вначале они хранились «на всякий пожарный случай». Можно сказать, выступали в роли стратегического запаса страны. «Иногда кажется, что электровоз легче придумать, чем паровоз. Тяговые двигатели, контактная сеть, поднял пантограф и поехал. А паровозы… Тут же энергию топлива надо превратить в энергию пара. Пар этот перегреть. И эту энергию пара превратить в механическую. Это же как всё было продуманно! Умные были братья Черепановы», – восхищается Гордеев. Братья Черепановы – это создатели первого русского паровоза. (Первые паровозы в мире появились в Англии.)

«Венец гениальности»

У пермяков, конечно, тоже есть причина испытывать гордость. Одним из пионеров в области русского паровозостроения считается Пожвинский завод (Коми округ). Ещё в 1828 году на этом заводе английским механиком Петром Эдуардовичем Тетом была изготовлена небольшая действующая модель – «Моделка на паровую машину с делижанцом медная малая». Модель этого паровоза экспонируется в отделе истории русской культуры Эрмитажа в Петербурге. Под ней надпись: «Модель первого русского паровоза. Пожвинский завод. 1828 год». На следующий год на заводе была изготовлена «вторая модель паровая без делижанцу». В 1839 году в Пожве был создан паровоз «Пермяк», экспонировавшийся на III Петербургской промышленной выставке и получивший медаль как «Первый русский паровоз». Русская пресса называла его «венцом гениальности». И всё же про «Пермяка» правильнее было бы добавить: это первый русский паровоз широкой колеи. Действительно, первым российским считается всё-таки паровоз, построенный в 1834 году на Нижнетагильских заводах братьями Черепановыми. Хотя как знать: если бы не большой пожар, случившийся на Пожвинском заводе в 1833 году, который нанёс огромный ущерб предприятию и остановил на долгое время работу по изготовлению паровозов, «пионерство» могло бы безоговорочно принадлежать пермякам.

Ветеран-Кунгуряк

Любимый паровоз Григория Гордеева – Эр 716-66. Он самый старый на базе, 1936 года рождения. Паровоз-иностранец (с венгерского завода Маваг) за сорок лет службы набегал много вёрст по кунгурской земле. «Когда я пришёл работать на базу 18 лет назад, он уже стоял здесь, – рассказывает Григорий Георгиевич. – Красивый паровоз. Да и родной, кунгурский. Остальные – пришлые. Прислали другие паровозы с разных депо». Георгиевич жалеет: придётся, скорее всего, расстаться с «маважонком». «Иностранца», говорит, присмотрели на памятник, вот-вот должны прислать соответствующие запросы-документы. Кто, из какого региона – начальник не знает. «Присматривали» в его отсутствие. Ну хоть одна радость – на постамент, а не в утиль. На памятники берут не так часто, но берут. В 2009 году, к столетию локомотивного депо в Кунгуре, взяли – отремонтировали паровоз, поставили недалеко от железнодорожного вокзала. Стоит теперь, красавец, радует глаз. На пермском вокзале его коллеге, можно сказать, повезло больше. Он – «ходячий». На День Победы даже съездил из Перми в Екатеринбург. А что? Ветеранам нравится, когда паровоз их молодости сам едет-пыхтит.

А если вдруг ЧП?

…Ну а если вдруг нештатная ситуация, если ЧП, если вдруг, ну если не война, но внезапно… не станет электричества? «Даже в этом случае в паровозах нет надобности, неэкономичны они, – с сожалением говорит начальник местных паровозов. – Через каждые девять лет котлы должны разбираться, их нужно детально смотреть, опрессовывать под большим давлением… А наши паровозы давно не использовались. Они стоят необихоженные по два срока. Если бы за ними был должный уход, они бы, конечно, ещё работали и работали». «Раньше каждый паровоз вскрываешь, чистишь, мажешь, – вспоминает Григорий Георгиевич. – Они становятся блестящие, чёрненькие. Очень красивые». Когда Сылва выходила из берегов (в некоторые годы вода доходила чуть ли не до топок!), паровозы сушили, смазывали… Берегли, в общем. Теперь… Теперь они стоят, обречённо ожидая своей участи. Только гадюки, скатываясь с горы, греют летом бока на нагретом солнцем железе. Да захаживает уже второй год в гости лиса, да и она почти забыла о них, больше любит наблюдать с горы, как суетятся-ремонтируют технику рабочие в «действующей» зоне, в которой уже никогда не оказаться забытым машинам из зоны второй.

Марина Сизова

Источники:

1. rus.ruvr.ru